Ее имя звучит, как музыка. Его стоит запомнить всем, кто ценит красоту и гармонию. Декан факультета изобразительного и декоративно-прикладного искусства в Луганской академии культуры и искусств имени М. Матусовского – не просто художница. Аревик Саркисовна – проводник в мир тонких чувств и глубоких размышлений. Работы мастера, словно написанные лучами солнца и тишиной зари, не оставляют равнодушным никого, кто хоть раз столкнулся с ее творчеством.

Ее путь в искусство начался в глубоком детстве, проведенном среди живописных гор Абхазии. Рожденная в Луганске в семье украинки и армянина, Аревик впитала в себя многогранность культур, что позже нашло отражение в творчестве.

В поисках стиля

– У меня была прекрасная пора детства, потому что я выросла в горах Абхазии, – с ностальгией вспоминает Аревик. – И это были абсолютно счастливые дни моей жизни. Там я была повелительницей мяты. По соседству с нами жил художник, и мне невероятно нравилось перелистывать его акварельные работы. Наверное, какие-то первые открытия того, что это бесконечно красиво, я сделала для себя еще тогда, в исключительно раннем возрасте. Я очень любила карандаши, фломастеры… Первый мой рисунок сохранился в мамином фотоальбоме – это невероятный чебурашка, у которого не было ушей. К счастью, мама не выбросила его, и он остался в наших семейных архивах. Заметив мою любовь к рисованию, мама, собрав мои рисунки, решила отдать меня в художественную школу. Она выбрала каких-то там Дедов Морозов, Снегурочек, а я ее попросила взять изображенную мной тыкву. И вот директор школы листает эти картинки, честно говоря, очень слабые, в конце доходит до этой тыквы и говорит: «О Боже мой, какая тыква!» Так меня приняли в художественную школу на Почтовой. Мне очень нравилось туда ходить, хоть и была у меня проблема – я никак не могла нарисовать дождь. Моя первая учительница Нина Петровна оставляла меня после уроков, потому что задание нарисовать дождь для меня было сверхзадачей.

В 14 лет Аревик увлеклась граффити.

– Я расписывала городские стены, – вспоминает она. – И когда звонили моему папе и спрашивали, где его дочь, он говорил, что она красит заборы. То есть, он видел мои рисунки в таком контексте.

Граффити для Аревик было не просто хобби – это был способ самовыражения, возможность показать свою индивидуальность. В то время она была единственной девушкой в Луганске, занимавшейся этим видом искусства.  Она участвовала в граффити-батлах, где демонстрировала свой талант и соревновалась с другими художниками.

В дальнейшем это были большие форматы:

– Было быстро, ярко, интересно. И, наверное, именно это подтолкнуло меня к направлению графической техники, потому что графические элементы – пятно, линия и точка – для меня были более понятными, нежели, например, акварель или масло.

Четкие линии, контрастные пятна, игра света и тени – все это стало основой художественного стиля художницы.

Впервые Аревик открыла для себя тот факт, что действительно хочет заниматься исключительно творчеством, на конкурсе граффити, проходившем на Театральной площади Луганска. 

– Конкурс совпал с днем моего выпускного, – продолжает она. – Когда оставалось буквально два часа до начала бала, мама (а в то время еще не было мобильных телефонов) еле нашла меня – всю грязную, в краске и сольвенте – и со словами: «Аревик, все девочки сейчас красят ногти и ресницы, а мы тебя даже не успеем отмыть!» – начала уводить домой. А ей сказала, что не могу, потому что жду награждения. То есть, вот такие приоритеты, наверное, выстраивались со старта, и больше ничем, собственно, не хотелось заниматься. Философия графитчика – если ты видишь какую-то шикарную стену, ты во что бы то ни стало хочешь найти применение своему творчеству в этих пределах.

На Московской до сих пор осталась старые граффити Аревик.

Одна девочка в Харькове

После окончания художественной школы на Почтовой Аревик продолжила свое образование в Харьковской государственной академии дизайна и искусств. Графика и холодный батик – техники, которые стали для нее голосом души.

– Когда было принято решение отправить меня в Харьков, конечно же, 300 армянских родственников упали в обморок, потому что (а ну-ка!) девочка в 16 лет будет одна в Харькове! – продолжает она. – Я очень скучала по родителям, друзьям, родному Луганску. Моим любимым местом в Харькове был переговорный пункт, я часами выстаивала там, чтобы дозвониться родителям. Они, как и я, очень сложно пережили мой отъезд. Поступила я на специальность «дизайн одежды» – потому, наверное, что там были самые легкие вступительные экзамены, а у меня после художественной школы был минимальный уровень подготовки. В академию люди поступали далеко не с первого раза и, как правило, после художественного училища. А мне всего-то 16! Мы с мамой посмотрели, что там везде на вступительных экзаменах требовались полуфигура или обнаженка, и только на дизайне одежды была гипсовая голова, которую я хотя бы тренировалась рисовать. Конечно же, Сократ у меня получился похожим почему-то на Тараса Шевченко, тем не менее я вытянула этот рисунок и поступила. С тех пор ни разу не пожалела, потому что, как говорится, в области дизайна одежды у нас никогда не было много выпускников. И, безусловно, это интереснейшая профессия! И все, чего я добилась в жизни, – исключительно потому, что мама не сдрейфила и сказала, что да, нужно поступать в Харькове, а не оставаться в Луганске. Там я получила очень хорошее образование. Конечно, мне было тяжело на первом курсе с ребятами, у которых за спиной уже было какое-то базовое образование, они были на три головы выше меня. А я единственное, что умела, – хорошо зашивать карманы, и то потому, что мама, как правило, зашивая папины брюки, умудрялась пришить карман подкладки к брюкам, и папа всегда просил, чтобы брюки зашивала я.

Аревик вспоминает, как приехала после первого курса института в гости к дедушке и привезла с собой некоторые работы, чтобы показать любимым родственникам то, чему же за год научилась:

– И к моему глубокому удивлению, аплодисментов не услышала. Только мой дедушка Варткес, Царствие ему Небесное, будучи учителем химии и директором школы, взяв в руки мои фактуры, стал листать и говорить, что все очень красиво. Он действительно увидел смысл, который я закладывала. Дедушка был удивительным человеком и всегда меня поддерживал! Я могла не спать две-три ночи, готовясь к занятиям. Мне так хотелось, чтобы родители мною гордились, и я старалась изо всех сил!

Тонкая лирика души

«Это вечный поиск себя, своего стиля, ежедневный труд, требующий огромной кропотливости. Мои техника, манера подачи, сюжетные линии – все это не каждому зрителю может понравиться. Но любовь к искусству помогла мне преодолеть все трудности». 

Аревик Малхасян

По признанию самой Аревик, сильное влияние на формирование ее художественного взгляда оказала мексиканская художница Фрида Кало.

Работы Малхасян – это не просто изображения, это целые миры, где свет переплетается с размышлениями, а время и пространство сливаются в единое целое.

В ее полотнах – отголоски воспоминаний, предрассветные мечты и тонкая лирика души. В них нет резких линий или кричащих красок. Они словно вышиты из света и теней, где каждая деталь пронизана душевной теплотой и тихим созерцанием.

Холодный батик – техника, требующая невероятной точности и контроля, – становится в руках художницы инструментом для передачи самых тонких оттенков эмоций. Графика же, с ее лаконичностью и выразительностью, позволяет ей создавать динамичные композиции, полные движения и жизни.

– В батике сердце покоряет непредсказуемость. Краска на ткани танцует, создавая удивительные переходы и оттенки. И каждый мазок – это маленькое открытие, неожиданный поворот сюжета, – признается мастер. – Вообще есть два варианта батика – горячий и холодный. Холодному батику присущ эффект витражности, а горячий – это наслоения цвета на цвет и использование горячего растопленного воска. Две кардинально разные техники, но очень оригинальные. В графике – другая любовь: пластика линии. Здесь каждая линия дышит, вибрирует, передавая движение, эмоции, глубину.

Философия образов

Аревик не боится экспериментировать, она смело комбинирует разные материалы, создавая уникальные текстуры и эффекты: бумага, краска, ткань – все это часть ее творческого мира.

Художница умеет запечатлеть мгновение, наполненное воспоминаниями и предрассветными мечтами и надеждами. В ее работах время останавливается, давая возможность зрителю погрузиться в мир размышлений и найти свой собственный смысл.

– Каждый художник – это рассказчик, чья задача – поделиться со зрителем своим внутренним миром, – улыбаясь, говорит собеседница. – Художник, создавая какой-либо образ, конечно же, пропускает это все через себя и сам будто начинает превращаться в картину. В моих работах очень часто можно встретить женский образ. Почему женский? Наверное, потому что я сама женщина – так я познаю и саму себя. В некоторых работах можно заметить лирические отступления, например, завуалированные автопортреты – в этой аллегории живу я, просто другая. К примеру, у меня была серия работ с марками – я очень люблю старые письма, написанные от руки, и вот в таких мельчайших деталях можно разглядеть где-то и меня. Когда я работала со свинцом, то в какой-то степени в этом материале ассоциировала свой пройденный жизненный маршрут и в каком-то смысле сама превратилась в свинец. Это произошло после смерти моих родителей – как мне кажется, я не смогла их спасти… И это очень тяжелый для меня период в жизни. Если бы мне предложили прожить свою жизнь заново, я бы отказалась пережить это еще раз…

Глубокий символический смысл художница видит и в ртути, которую использует в своих работах. Этот материал ассоциирует с процессом поиска и трансформации личности, который неизбежен для каждого человека.

– Ртуть может быть как отражением нашей истинной натуры, так и символом внешних масок, которые мы надеваем, чтобы приспособиться к обществу. В 16 лет ты был одним человеком, в 20 трансформировался в другую личность и все время пытаешься найти себя, – излагает свою философию художница. – Это как маска, которая плотно прирастает к коже, независимо от наших усилий сопротивляться, и становится частью личности. Например, в определенном возрасте я надевала маску циника и со временем превратилась в циничного человека. Ртуть, будучи материалом неустойчивым и переменчивым, помогает подчеркнуть стремление найти себя в постоянном движении и трансформации, отражает сложность человеческой природы. И неважно, мужской или женский образ в моей работе – мне интересен человек, и в нем я пытаюсь найти его настоящего, отсечь все маски.

Скрытые смыслы

Для Аревик Малхасян, чьими руками создано более 300 полотен, украшающих частные коллекции России и зарубежья, желание быть понятой зрителем сегодня воплощается в реальность.

Посетители выставок с восторгом созерцают ее работы, а их восхищение – бесценный дар для души художника. Но еще больше она ценит те моменты, когда зритель погружается в размышления, ищет скрытые смыслы, задает вопросы. «Мне нравится, когда люди рассуждают о моей работе, находят в ней что-то свое», – делится Аревик.

Художница со вниманием слушает разные интерпретации символизма своих работ, ведь зрители часто находят тонкие смыслы, которые не осознавала даже она сама.

Критику Аревик воспринимает как возможность для роста и самоанализа.

– Критика – это важный аспект, который помогает мне увидеть работу со стороны, проанализировать свои ошибки и двигаться дальше, – говорит она и дает совет начинающим художникам: – Никогда не думайте, что будут говорить окружающие о вас, ваших работах. Просто делайте то, что вы считаете нужным, и потом это найдет своего восторженного зрителя.

Сегодня Аревик Малхасян – автор восьми персональных выставок и готовит очередную под названием «Если бы картины могли говорить…», которая состоится через год.

На мой вопрос, кто больше счастлив – Аревик-художница или Аревик-женщина, моя собеседница ответила с улыбкой:

«Аревик-художница, потому что она может все, что захочет! В ее голове рождаются миры, которые она воплощает на холсте. Она может дать волю своей фантазии и создать то, чего может не хватать в реальной жизни».

Малхасян Аревик Саркисовна работает в области станковой графики батика. В 2013 году стала членом Национального союза художников Украины, с 2014 года – член Союза художников Луганской Народной Республики, с 2022 года – член регионального отделения Союза художников России Луганской Народной Республики. В 2022 году ей присвоено почетное звание «Заслуженный художник Луганской Народной Республики».

Надежда Аврамова, фото из личных архивов героини публикации